Девять принцев в Янтаре - Страница 3

Я закрыл за собой дверь, подошел ближе и сказал:

— Доброе утро. У вас неприятности.

Людей, по-видимому, ничем не исцелить от желания узнать о грядущих неприятностях, потому что, подождав три секунды, пока я пересекал комнату, он спросил:

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, — сказал я, — что вы уже почти имеете судебное разбирательство за то, что держали меня взаперти, и еще одно — за неправильное лечение и бессистемное применение наркотиков. А сейчас у меня кризис: смертельно необходим укол морфия. Я за себя не отвечаю и сейчас начну бросаться на людей…

Он встал.

— Убирайтесь отсюда, — сказал он.

Я увидел на столе пачку сигарет. Я сделал себе маленький подарок, вдохнул дым и сказал:

— Присядьте и заткнитесь. Нам надо кое-что обсудить.

Сесть он сел, но не заткнулся.

— Вы нарушили сразу несколько законов.

— Вот пусть суд и разберется, кто что нарушил. А мне нужна одежда и личные вещи. Я выписываюсь.

— Вы еще не в том состоянии.

— Вас никто не спрашивает. Верните вещи, или я действительно обращусь в суд.

Он потянулся к кнопке звонка на столе, но я отшвырнул его руку.

— Мои вещи, — повторил я. — А это вам следовало сделать чуть раньше: когда я вошел. Теперь это немного поздновато.

— Мистер Кори, вы были очень тяжелым па…

Кори?

— Сам я сюда не ложился, и, черт меня побери, имею право выписать себя отсюда, и сейчас самое подходящее время. Так что позаботьтесь об этом.

— Совершенно ясно — вы еще не в том состоянии, чтобы покинуть стены клиники, — ответил он. — Я не могу допустить этого. Сейчас я позову санитара, чтобы он помог вам добраться до палаты и уложил в постель.

— Не стоит. А не то вам суждено испытать, в каком я состоянии. А теперь у меня есть несколько вопросов. Во-первых, кто поместил меня сюда и кто платит?

— Ну, хорошо, — он вздохнул, и его маленькие песочные усики печально обвисли.

Он открыл ящик стола, сунул туда руку, и я насторожился.

Мне удалось выбить пистолет еще до того, как он спустил предохранитель — очень изящный автоматический кольт калибра 0.32. Подхватив пистолет со столешницы, я щелкнул предохранителем и направил ствол в сторону доктора.

— Отвечайте. Вероятно, вы считаете, что я опасен. Вы можете оказаться правы.

Он слабо улыбнулся и тоже закурил — явный просчет, если он желал выглядеть уверенным. Руки у него здорово тряслись.

— Ну ладно, Кори. Если вас это осчастливит, — сказал он, — то сюда вас поместила ваша сестра.

"???" — подумал я.

— Какая сестра? — спросил я.

— Эвелин, — сказал он.

Никаких зацепок. Тогда…

— Забавно, — сказал я, — я не видел Эвелин много лет. Она даже не знала, что я живу в этих краях.

— И тем не менее… — он пожал плечами.

— И где она сейчас живет? Я хотел бы навестить ее, — сказал я.

— У меня нет ее адреса.

— Узнайте.

Он поднялся, подошел к полке с картотекой, вынул карточку.

Я изучил ее. Миссис Эвелин Флаумель… Адрес в Нью-Йорке тоже был незнаком, и я его запомнил. Судя по карточке, меня звали Карл. Прекрасно. Еще клочок информации.

Вернув предохранитель на место, я засунул пистолет за пояс, рядом с прутом.

— Ну, ладно. Где одежда, и сколько вы мне заплатите?

— Вся ваша одежда погибла при катастрофе, и я должен вас предупредить, что у вас были переломы обеих ног, причем на левой ноге было два перелома. Честно говоря, я просто не понимаю, как вы можете держаться на ногах. Прошло всего две недели…

— Я всегда поправляюсь быстро. А теперь о деньгах.

— Каких деньгах?

— Которые вы заплатите мне без суда за злоупотребление наркотиками и так далее.

— Не смешите меня.

— А кто смешит? Я согласен на тысячу долларов наличными, но только сразу, сейчас.

— Я не намерен даже обсуждать это.

— Скорей соображайте — выигрывать или проигрывать: подумайте о том, как назовут эту контору, если я организую вам рекламу перед судом. А я непременно обращусь в медицинское общество, в газеты…

— Это шантаж, и я …

— Заплатите сейчас или после решения суда — мне все равно. Но сейчас обойдется значительно дешевле.

Если он согласится, я буду твердо знать, что догадки мои были верны, а вся история — достаточно грязна.

Он долго смотрел на меня.

— У меня нет при себе тысячи, — сказал он наконец.

— Назовите цифру, удовлетворяющую всех, — предложил я.

После еще одной паузы он выдавил:

— Это вымогательство.

— Нет, это "гони монету, дурашка". Валяйте. Сколько?

— В моем сейфе есть долларов пятьсот.

— Доставайте.

Перекопав маленький стенной сейф, он сообщил, что есть всего четыреста тридцать долларов, а поскольку мне не хотелось оставлять отпечатки пальцев, пришлось поверить ему на слово. Я забрал купюры и сунул их в боковой карман.

— Где тут ближайшая транспортная компания?

Он назвал место, и я проверил по телефонному справочнику, который сообщил, что я нахожусь на севере штата.

Я заставил его набрать номер и вызвать такси, поскольку не знал названия клиники и не хотел показывать, в каком состоянии моя память. Все-таки одна из повязок, которые я так тщательно удалил, была вокруг моей головы.

Когда он вызывал мне машину, я услышал название клиники:

— Частная больница в Гринвуде.

Я затушил сигарету, вытащил из пачки следующую и снял со своих ног примерно двести фунтов груза, сев в удобное коричневое кресло рядом с книжным шкафом.

— Подождем здесь, а затем вы проводите меня к выходу, — сказал я.